В голове шум, в глазах – красная пелена. Я понимаю это, когда вновь заставляю себя их открыть. Все-таки гнев и разборки с администратором не прошли для меня бесследно – мой четко выверенный эмоциональный баланс был расшатан. Это была полностью вина Линча, который, к тому же, успел взять мою руку в свою, задерживая этот жест на доли секунд после моего выпада. Я рассматривал его аккуратные, длинные пальцы, разумом витая где-то далеко – перед глазами прыгали красные точки – верный признак того, что мой контроль катится ко всем чертям.
Я ненавидел свою способность всеми фибрами своей души. Это все равно что обладать каким-то уродским дефектом, который нельзя показывать людям ни при каких обстоятельствах. Чем больше я боролся с ней, пытаясь подавить, тем сильнее и явственнее эта способность вырывалась, подстраивая под себя мой разум. После того страшного лета, это был уже пятый случай, когда контроль срывался и я постепенно превращался в какой-то радар, настроенный только на чужую кровь. Она стучит набатом, на разный ритм в моей голове и я поднимаю взгляд на Кирена, смотрю прямо в глаза, невольно любуясь его царапиной на щеке.
Я никогда не хотел кому-то вредить, но порой, это получается само собой – я могу видеть, могу чувствовать чужую кровь, могу подчинить ее своей воле, подстраивая под себя ее хозяина, но из-за того, что я никогда не знаю, что делать с этим, я так или иначе всегда приношу вред – чужие вены и капилляры рвутся от моего напряжения, принося боль и несчастья тому, кому не повезло оказаться рядом со мной. На осознание того, что происходит мне требуется около двадцати секунд. На то, чтобы подавить это – еще тридцать. Обычно за минуту внутри моей невольной жертвы уже происходят процессы, способные навредить его здоровью и я не могу никак это исправить. Не умею, не знаю и просто… боюсь. Боюсь, что если попытаюсь – наврежу еще больше.
Если до опытов, моя способность была пассивной, почти задушенной, то после того, что со мной делали, я начать ощущать ее чуточку по-другому. Она, порой, рвалась из меня, словно была чем-то отдельным и ощутимым, словно… словно я был разделен на две части. В моменты потери контроля, мой разум «плыл» и это было ужасное чувство беспомощности, с которым я ничего не мог поделать – только смириться на те мгновения, пока не произойдет откат, за время которого я снова смогу мыслить здраво.
Я смотрю в лицо мальчишки и жду, когда красная пелена перед глазами перекроет все видимое пространство передо мной, и я начну ощущать Кирена, как себя самого, но… Красные всполохи перед глазами, то появляются, то исчезают и спустя какие-то секунды, наваждение полностью смывается и я часто-часто дышу, с недоумением смотря на Кирена. Я даже на мгновение не почувствовал ток его крови, словно Линч был в какой-то невидимой броне. Эта «броня» воздействовала и на меня, приведя в замешательство мою силу, словно я попытался пробиться туда, куда вход мне был заказан.
Я осоловело приоткрываю рот и опускаю голову чуть вниз, повернувшись всем корпусом к Кирену. Я, кажется, прослушал что говорит мальчишка, заинтересовавшись совершенно другим фактом.
Я бесцеремонно схватил его за руку, повернул ее ладонью вверх и осторожно удерживая, прижал большой палец к тому месту, где четко бился пульс.
Я не видел и не слышал ничего из того, что привык, когда теряю контроль. Чужой пульс слабо бился под моим пальцем, и это все, что я мог почувствовать прямо сейчас.
- Ты уверен, что больше ничего не повредил?.. Выглядишь так, словно побывал на рандеву с прайдом львов. – Я мягко отпустил его руку, иронично глянув на заляпанную кровью одежду Линча.
Шум постепенно утихал, и не позволяя себе отвлечься, я глянул на прохожего, остановившегося около моей машины. Тот, кажется, высматривал такси, но поймав мой взгляд, отвести его уже не смог.
Проверить нужно было – может все-таки, это я поврежден? Может, это со мной что-то снова не так?...
Мысленно попросив прощения, я остро ощутил чужие сердечные колебания и моя жертва вдруг, оказалась в той самой красной пелене, к которой я привык – токи чужой крови зашумели в моей собственной голове и я, уже без зазрения совести, перевел взгляд на левую руку человека, заставляя кровь перестать циркулировать по венам. Мужчина, спустя пару секунд, удивленно ойкнул и охнул, роняя журнал, который он держал левой ладонью. Рука теряла чувствительность, немея и я мог поспорить, что ощущения от этого самые что ни есть, неприятные. Мужчина удивленно схватился другой рукой за пострадавшую, пытаясь размять ее и тут же начал активно ею трясти, в желании вернуть чувствительность.
Я перевел взгляд на руль своей машины, теряя концентрацию – направлять свою силу было просто, если знаешь, что хочешь сделать. Проблема была лишь в том, что в девяти случаев из десяти, я не знал, что делать, если все-таки терял контроль.
Я снова глянул на мужчину – тот подняв журнал дрожащей рукой, тут же перебежал дорогу и скрылся из глаз, а я перевел взгляд на Кирена. Тот смотрел на меня с явным подозрением – вестимо, он заметил, что с начальником творится что-то неладное.
- Знакомого увидел, - буркнул я, решив поправить галстук, но нашарив ладонью пустоту, глухо откашлялся, игнорируя взгляд мальчика. Дело было не во мне. Дело было в нем и… я совершенно не представлял, как мне следует на это реагировать. Я привык видеть во всех окружающих своих возможных жертв – никто не был застрахован от случайностей и я целенаправленно не давал им случаться. Все зависело от моего эмоционального состояния – когда я спокоен, моя способность не дает о себе знать, однако, стоило мне потерять свою душевную гармонию, как все катилось к черту, разделяя меня на две составляющие, с которыми не было сладу.
Кирен, чьи выходки вывели меня из себя, сам того не подозревая, сам же и привел в чувство, вернув мне контроль. Все равно что находиться в бушующем море и вдруг увидеть на горизонте горящий маяк – словно надежда, которая не дает тебе затеряться и утонуть. Необычное чувство, которое вдруг остро начало распирать мою грудную клетку.
Я начал мягко тереть глаза правой ладонью, словно от усталости. Я только-только начал приходить в норму, и этот день выбил меня из колеи и я правда, кажется, совершенно вымотался.
От моего гнева не осталось и следа, видимо, я все растратил на того полоумного администратора, не дав сказать тому и слова. Наверное, если бы я позволил случиться полноценным разборкам, от него осталось бы только мокрое место. В буквальном смысле. Кровавое.
- Я могу уволить тебя и без твоей подписи. Даже без твоего ведома, - отчеканил я, раздражено начиная разрабатывать пальцы, словно хватая горстками воздух. – Но я не хочу тебя увольнять. – Вдруг честно произнес я, решив не ходить вокруг да около и посмотрел прямо в лицо мальчику. Карие глаза могли бы полностью завладеть моим вниманием, но я снова глянул на его рану на щеке и раздраженно выдохнул. – Считай, что я даю тебе самый последний шанс. – Я смотрел на парня, кожей ощущая нарастающее напряжение и попытался сбросить его, перестав рассматривать мальчишку.
- Раз ты так отчаянно не хочешь в больницу… - Я снова вздохнул, только более обреченно, - мне придется испытать на тебе свои медицинские навыки. Посторонись, - произнес я, сильно наклонившись к парню – тот по инерции откинулся чуть назад, едва не стукнувшись о стекло и я едва заметно сжал губы, посчитав это забавным.
Я достал из под сидения Кирена легкую аптечку и открыв ее, начал изучать содержимое. Кирен начал что-то блеять, но я не слушал его, вынув перекись водорода и кусочек ваты.
- Не дергайся, - приказал я, откупоривая бутылочку и смачивая вату в жидкости. Положив обратно баночку, я протянул левую руку к лицу Кирену и осторожно прикоснулся пальцами к его подбородку, поворачивая его больной щекой к свету.
Все-таки, царапина была значительная, глубокая, плюс, было несколько ссадин, спрятавшихся около уха. Ровные порезы завораживали, но из-за моих действий, кожа чуть разошлась и снова начала кровить.
Я, удерживая его лицо, начал активно обрабатывать его щеку – кровь белой пенкой зашелестела и я уловил недовольное ойканье Кирена.
- Да ладно, больно, что ли? – Улыбнувшись, произнес я, только сейчас замечая опасную близость, в которой находился от его лица – пара-тройка сантиметров и мы могли бы столкнуться носами. Снова повисло неловкое напряжение – я позволял себе слишком многое. Странно, что Кирен не пытается вырваться, я ведь полностью пренебрег его личным пространством. Это, по меньшей мере, некультурно. Хотя.. Кирен и культура? Кхгм.
Я втянул в себя воздух, услышав легкий запах медикаментов и быстро обработав чужую щеку, тут же отстранился, кидая использованную вату в аптечку и выуживая целую пачку лейкопластырей. Повертев их в руке, я заметил, что там лежат пластыри обычные и для.. детей. Пластыри для детей выглядели забавнее и я достав одну, не позволил Кирену увидеть то, что было нарисовано на развороте.
- Когда окажешься дома, не забудь снять верхнюю одежду. Твои родители страшно перепугаются, когда увидят это.. – я кивком головы указал на кровавые разводы, давая понять, что они и правда выглядят устрашающе. – Повернись, - четко произнес я, тем самым уверяя Кирена в том, что от экзекуции с пластырем уйти не получится.
Я снова наклонился, и отчаянно стараясь не улыбаться, осторожно наклеил широкую полоску на чужую щеку.
- Вот и все. Не так уж и страшно, верно?... Ты был прав, в больнице делать было нечего… - Весело произнес я, признавая правоту Кирена, но на деле, отчаянно пытаясь не улыбаться с наклейки.
Огромные карие глаза, конечно, привлекали к себе внимание, но не так как это делал детский широкий пластырь с нарисованным на нем мультяшным героем олененка Бэмби.
- Спасибо, Господи, за радости твои малые, - подумал я, упаковывая аптечку и кидая ее на заднее сиденье.
Мое настроение вдруг разом поднялось до отметки «отлично», и я, кинув лукавый взгляд на Кирена, завел машину.
- Я отвезу тебя домой, на сегодня твой рабочий день закончен, - произнес я, выезжая на проезжую часть. – Скажи адрес и .. найди оставшийся контракт, я отвезу его сам. Поторопись, - мягко рявнул я, приводя Кирена в чувство. Я старался всячески отвлечь Кирена от желания посмотреться в зеркальные поверхности, но тот, кажется, находился в ступоре и глянуть на свое отражение не хотел. Оно и хорошо.
- - -
Я остановился в квартале от нужного адреса Кирена, на его немой вопрос в глазах, я лишь произнес: Ты ведь не хочешь, чтобы среди твоей родни поползли нелепые слухи? – И выразительно поднял бровь. Кирен, поняв что к чему, быстро ретировался из машины, на выходе едва не бухнувшись оземь – ноги у парнишки всё норовили завязаться узлом.
Усмехнувшись, я дал по газам, скрывшись за поворотом.
- - -
Я вернулся в компанию через час – уже после того, привез документы по другому адресу. Я снова чувствовал себя вымотанным, словно весь груз Вселенной внезапно опустился на мои плечи.
- Саймон!.. Мистер Пирс! – Я прошел мимо Амелии, даже не взглянув на нее и когда она меня окликнула, я удивленно на нее воззарился.
- Я распечатала, как вы и просили, - произнесла Эми, обеспокоено меня оглядывая.
Я так и не понял, что за бумаги она мне вручила, пока я не сел в свое кресло.
Документы на увольнение Кирена Линча.
Я внимательно вчитывался в стандартные строки, пока меня не отвлекла грязь на пальце правой руки. Я удивлено раскрыл ладонь, заметил, что разводы засохшей крови занимают все пространство от большого пальца до конца кисти. Кровь была не моя, а Кирена, я это понял сразу и откинулся на спинку кресла, с каким-то интересом вглядываясь в испачканную ладонь. Нет, Кирена нельзя упускать из виду, это я понимал отчетливо и остро.
Я прикоснулся губами к испачканной ладони.
Бумаги, выданные мне Эми, рваными клочками полетели в мусорное ведро.
