[align=justify]

    Что вы знаете об одиночестве, которое зарождается где-то в глубине груди и медленно распространяет по всему телу свои противные, мелкие щупальца, медленно погружая тебя в глубокий омут отчаяния? Что вы знаете о чувстве предрешённости, которое пускает отравляющие душу ростки, убивая веру  в себя и надежду на лучшее, заставляя чувствовать себя никчемной и одинокой? Что вы знаете о чувстве безысходности? Когда снова и снова, засыпаешь в одинокой холодной постели, понимая, что завтра ничего не изменится, что ты,  так и будешь просыпаться и засыпать в одиночестве, и изучая тени которые лунный свет рисует на потолке, думать, о могло ли все сложиться иначе? Могла ли жизнь быть иной, и где сделала ошибку? Когда пошла не по той тропке, которая привела тебя в наполненное отчаянием личное «никуда»?
   Быть может, это было предрешено свыше, когда отец и мать покинули этот мир оставив Диану и двумя младшими сестрами на ее руках? Тогда ей было всего семнадцать лет, и вся ее жизнь сосредоточилась на том, чтобы сделать все возможное чтобы ее сестры обрели свое счастье. Быть может ее счастье заключалось в том, чтобы младшие сестры нашли себя в этом безумном мире, пылающем злобой и кострами инквизиции? Чтобы они обрели свое счастье? 
   Прошел почти год с тех пор как смолкли звуки последнего свадебного пира. У сестер сейчас свои семьи, дети, мужья, а она осталась одна.  И тишина, в которую погрузился ее дом, пугала и угнетала, но увы пытаться что-то исправить было слишком поздно.
   Кто обратит внимание на никому не нужную тридцатилетнюю старую деву, у которой толком и отношений то никогда не было? Которая слишком рано повзрослела и минуя пору романтики и влюбленности, сразу ступила во взрослую жизнь?   Которая к своим тридцати годам ни разу не познала радость плоти и души, которые помогают женщине оставаться женщиной. 
   Но однажды в ее жизни появился он.

  Нет, это не был принц на белом коне, и не подросток с лютней, под романсы которого она просыпалась и засыпала.  Он был мужчиной, и этим все сказано.  Настоящий воин – сильный, смелый. Его глаза пробирали ее до глубины души, а голос мелодичный, но в то же время отчаянно глубокий и низкий, дурманил ее сознание, заставляя ее опускать барьеры и щиты, за которыми она привыкла прятать себя настоящую.  Прикосновение его рук к ее плечам, обжигало, словно он клеймил не только ее тело, но и душу.  Он стал тем мужчиной, рядом с которым она почувствовала себя настоящей женщиной – привлекательной, красивой, страстной.  Он пробудил в ней эмоции и чувства о существовании которых она прежде и не догадывалась, он подарил ей ощущения, которых она никогда прежде не испытывала.
   Он забрал ее тело и душу, покоряя своей воле, как покорил всех в округе. Он заставлял ее чувствовать  себя и богиней и рабой одновременно, и когда их союз окрасил кровью белоснежные простыни в ее пустующем доме, мужчина поклялся, что его сердце как и его душа навсегда будет принадлежать только ей.  Ей одной. 
   Да, возможно это было обронено необдуманно, лишь в момент триумфа, когда очередное девичье сердце оказалось у его ног, и лишь в его воле было – казнить ее или миловать. Он говорил росно то что хотел услышать, словно читал ее мысли и предугадывал желания, при этом не забывая напоминать, что служба для него была превыше всего, а она всегда будет на втором месте. Но ее это более чем устраивало. 
   Несколько ночей он провел в ее постели, а после, его визиты стали все реже,  пусть он и оправдывал свое отсутствие  занятостью и проблемами в управлении, но на сердце девушки зародились сомнения.  Пожалуй, нет на земле чувства которое способно оставить такие раны на самолюбии как предательство, пожалуй нет ничего что ранило бы так сильно как ложь и обман. Диана была уверена, что у ее завоевателя появилась новая игрушка, и конечно же ее опасения были не напрасными.

  Девушке не составило больших усилий, узнать что за «черная кошка» пробежала между ними, хотя это оказалась не кошка – а симпатичная молоденькая девица, из тех румянощеких и ясноглазых, у которых вся жизнь впереди. Которым она уже давно была не конкуренткой.  Прежде чем предпринимать хоть какой-то ответственный шаг, о котором Диане пришлось бы пожалеть, она пришла к нему, мужчине подарившей ей немного своей нежности и  ласки… - с раскрытым сердцем и душой, надеясь, что получит откровенность на откровенность.

- Зачем ты пришла?    Его голос звучал необычно холодно и отстранено, а напряженные плечи и желваки, играющие на щеках, подсказали девушке, что  сейчас она последний человек которого ему хотелось бы видеть.
  - Я соскучилась.  – честно призналась она, ее голос дрожал достаточно ровно и спокойно – никаких истерических ноток, никаких слез и криков. Она уже давно не подросток, чтобы отдаваться во власть таким чувствам.
  - И из-за этого нужно было идти сюда через весь город? – он обвел взглядом кабинет, давая понять, что его покои не место для ревнивых заскучавших женщин. – Я бы пришел, как только у меня появилось время.
  - Наверно в последнее время у тебя слишком много работы, - не сдержала язвительность девушка, и тут же пожалела о своей оплошности. – Извини, у меня нет поводов сомневаться в тебе, так веть? – поинтересовалась она, и не ожидая ответа на вопрос, продолжила.  - Мне на самом деле нужно было поговорить, а я… я не могла ждать до того момента, когда ты придешь ко мне.
  Она подошла к нему и положила ладонь на плечо.
  - Мы с тобой не одну неделю вместе, и видишь ли… кажется Господь меня решил то ли покарать, то ли отблагодарить за наш союз, который больше не может оставаться неосвещённым.  Сложив губы в робкую улыбку, она погладила мужчину по щеке, чувствуя, как он дрожит от напряжения, словно готов вот-вот взорваться.  - Да, ты скоро станешь отцом…
  Диана так и не узнала, что  бы ей ответил Фелиццио. Легкий  стук в дверь заставил мужчину вздрогнуть.
  - Войдите, - пригласил он.
  Дверь в комнату отворилась, и на пороге появилась та самая молоденькая девушка, о существовании которой она  уже знала.  Судя по всему, Клеменс не ожидала встретить здесь еще одну женщину, и улыбка девушки медленно погасла на очаровательных розовых губах.
  - Я оставлю вас, - сказала она обращаясь к Фелиццио, ласково проведя ладонью по его щеке, и отступив на шаг добавила. – Наверное вам следует поговорить, а после, я жду тебя чтобы мы решили, что будем делать дальше.
  Медленно и с подчеркнутым достоинством она миновала нежданную гостью, давая понять что ее визит ни сколько ее не беспокоит, хотя внутри все бурило как лава в жерле вулкана готового к извержению.  Уязвленная гордость кровоточила куда сильнее чем разбитое сердце, а страх перед будущим ее и ее пока еще не рождённого малыша, придавал силы бороться.
  Она не отступит.  Ни на этот раз.